Дж. Толкиен "Исхлюпы"
В чернильно-мокрой темноте
Исхлюпы собрались,
И в колокол звонят по тем,
Кто провалился в слизь.

Утонет в чёрной слизи всяк,
Кто к ним явился в дом,
Где скорбно ветки ив висят
Над гнилостным прудом,

Где каменных уродцев ряд
Расселся на стене,
Где вороны над тенью спят,
И каркают во сне.

Через Морлочьи горы твой путь тебя привёл
В поросший серым лесом заплесневелый дол.
В стоячем чёрном омуте - ни ряби, ни волны;
Тут прячутся Исхлюпы от солнца и луны.

В подвалах, там где холодно,
И стены дали течь,
Они считают золото
При свете бледных свеч.

В сырой глуби подземных ям
Исхлюпы слышат стук,
Легко прошлёпают к дверям,
Протянут пальцы рук,

И хитренько, исподтишка,
Посмотрят на гостей...
...и сохранят на дне мешка
Остатки их костей.

Через Мерлочьи горы тяжёлым был поход,
Паучьей тёмной тропкой до Смертвенных болот,
И дальше хмурым лесом, где тропок вовсе нет.
Ты здесь нашёл Исхлюпов. Они нашли - обед.

The shadows where the Mewlips dwell
Are dark and wet as ink,
And slow and softly rings their bell,
As in the slime you sink.

You sink into the slime, who dare
To knock upon their door,
While down the grinning gargoyles stare
And noisome waters pour.

Beside the rotting river-strand
The drooping willows weep,
And gloomily the gorcrows stand
Croaking in their sleep.
Mewlips
Over the Merlock Mountains a long and weary way,
In a mouldy valley where the trees are grey,
By a dark pool's borders without wind or tide,
Moonless and sunless, the Mewlips hide.

The cellars where the Mewlips sit
Are deep and dank and cold
With single sickly candle lit;
And there they count their gold.

Their walls are wet, their ceilings drip;
Their feet upon the floor
Go softly with a squish-flap-flip,
As they sidle to the door.

They peep out slyly; through a crack
Their feeling fingers creep,
And when they've finished, in a sack
Your bones they lake to keep.

Beyond the Merlock Mountains, a long and lonely road.
Through the spider-shadows and the marsh of Tode,
And through the wood of hanging trees and the gallows-weed,
You go to find the Mewlips - and the Mewlips feed.

Первичное расслоение происходит в школе. Отличника узнать легко, и вовсе не по очкам или по умному лицу. Отличник - это тот, кто Делает Уроки. Каждый день. Приходит домой после школы, переодевается в домашнюю одежду, разогревает обед, обедает - и садится. Иной отличник скор и легок, поэтому садится он на полчаса, и за полчаса у него всё готово. Другой отличник основателен и упорен, поэтому его уроки делаются целый вечер. Есть даже такие, которые ежедневно делают Уроки на Послезавтра - но это особая категория человечества, и речь сейчас не о них.

Сделав уроки, отличник улыбается и потягивается. Если он - Истинный Отличник, он может после этого еще и собрать портфель. Впрочем, это необязательно - я знала одного настоящего отличника, за которого все десять школьных лет портфель собирала мама.

А теперь быстро поднимите руку те, кто регулярно строчил домашнюю математику на подоконнике в туалете напротив кабинета химии на пятом этаже. С вами всё ясно. Вы наверняка еще помните, что на средней величины домашнее задание нужна обычная перемена (десять минут) в пятом классе, и большая (двадцать) - в восьмом. Что? Не "строчил", а "сдувал"? Сами вы "сдувал". Чтобы спокойно списать задание по любому предмету, не нужна никакая перемена. Нужна последняя парта и урок биологии. Можно литературы.

Но сдувание - это детский сад. Высший пилотаж двоечника - сделать домашнее задание самому, причем на том самом уроке, на который он задан. Желательно сидя не на последней, а на первой парте. Сделать блестяще, с выдумкой, с переподвыподвертом и, сделав, немедленно вызваться отвечать. Ответить так, что преподаватель заплачет от восторга, получить законную пятерку с бантиком и, сев на место, углубиться наконец в чтение второго тома сочинения Освальда Шпенглера "Закат Европы". Ради которого и нужно было ответить добровольно, чтоб потом не дергали. На такое способен только истинный, глубинный, не побоюсь этого слова, духовный двоечник. Которому в общем-то все равно, чем заниматься, лишь бы было интересно и не дергали. К сожалению, сочетание "интересно" и "не дергали" в школе (да и в жизни) бывает редко, поэтому ради своего смысла жизни двоечнику приходится трудиться куда упорней, чем отличнику. Если он, конечно, достаточно трудолюбив, чтобы это делать.

Оценки не говорят нам ни о чем. На доске "Гордость школы" висят вперемешку как портреты отличников, так и портреты двоечников. У последних ничуть не меньше высоких оценок, похвальных грамот и побед на физико-математических олимпиадах, а среди первых есть масса хмурых середнячков. Дело не в баллах, дело в подходе.

Отличник на любое
- Зачем?
отвечает
- Надо!

Двоечник на любое
- Надо!
отвечает
- Зачем?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

В школе было нефиг делать... Впрочем, как всегда... Целых 2 урока рисовала
читать дальше

Один из первых во всем и нигде не лучший- это не призвание, это проклятие. Если в картине нет главной мысли, выделяющегося предмета, основного тона-картина рассыпается на фрагменты. Абсолютно симметрично лицо лишь у трупа. А я слишком похожа на Равновеликого. Моргот лгал, когда говорил, что для этого пути еще не время- такого пути нет. Нельзя одинаково знать все, заниматься всем. Кто я- художник, биолог, толкиенист, Эллери Ахэ, христианка, ботаник, юный алкоголик..список можно продолжить, и главное- все это взаимоисключает друг друга. Хочется узнать все и все попробовать. Только надо помнить, что из всего этого длиннейшего списка по-настоящему важно только одно слово.остальное все неважно, временно- страсти мотают человека годами, но все же судьба ведет по жизни как по дороге. Главное- не весело провести время в придорожных кабаках и даже не насладиться пейзажами- главное дойти до цели...

Предисловие
Их не вспомнят в легендах Средиземья, о них не сложат песен. Невинных жертв во все времена было слишком много. Но именно они были первыми из тех, кто смог противиться Врагу...
мне нравятся чкашные Эллери Ахэ и не нравится Моргот. В результате написалось вот это. пожалуйста, откомментируйте хоть кто-нибудь!! Критика принимается с благодарностью.
Ниенна идет бить меня ногами по почкам...



[MORE]
примечания-
олвар-растения
келвар-животные
мельдэ-любимый
...Анариэль жалась к Мастеру, пытаясь запахнуть на груди распоротую мечом
одежду. Это было страшно неудобно со скованными руками. Цепь была короткой
и мешала любому движению. Мастер прижимал ее к себе - она была в кольце
его скованных рук. Так они и стояли вместе. Она давно поняла, что их
убьют, только не знала как и когда. Здесь было муторно и тяжко - клубящаяся тьма со всех сторон, казалось, выпивала все чувства, оставляя только боль и отчаяние. Она казалась жадным, мерзким зверем- существом из бредовых видении и ночных кошмаров, внезапно прорвавшимся в реальность. У Анариель мутилось в голове, и она плохо
воспринимала происходящее. Даже если бы она не изнемогала от раны, все
равно ее мозг отказался бы понимать то, что творилось. Настоящее было слишком страшно для осознания, поэтому она погрузилась в воспоминания о таком близком и таком далеком прошлом…
Небо. Бездонное темно-синее небо с искорками тающих звезд, отражающимися в глубоких водах залива.. впрочем, эти слова пришли к ней гораздо позже, изначально были только прекрасные видения без названий. И вдруг, искрой, мелькнуло Имя-Эле!Эле- далекие, сияющие, самое подходящее для них слово..
Вспомнила Анариэль и первую встречу с Мастером -на лесной поляне, в блеске летнего утра. Увидев ее впервые, он так и не смог отвести от нее глаз.. А потом были песни, и прогулки по ночному лесу, и открытие его Дара- оказывается, он умел видеть Красоту в камнях и кусках дерева, умел преобразить их так, что эта красота становилась в тысячу раз ярче… Мастер пытался ей объяснить что весь мир наполнен какой-то радостной, гармоничной мелодией, надо только ее услышать, слиться с ней, тогда становится видна истинная сущность предмета и творчество дается легко, как дыхание. Анариель смеялась- ей казалось, что Мастер не умеет толком объяснить то же самое, что чувствовала она сама- мир пел миллионами голосов и ее душа ему подпевала.
Сколько времени провели они у залива Куйвиниен- годы, а может быть, сотни лет -она не знала. Несколько десятков Квенди- так стали себя называть пробудившиеся -поселились в бревенчатых хижинах на берегу ручья, достаточно далеко от Залива. Охотились, ловили рыбу, и годы сплетались в бесконечный узор, и казалось, так будет вечно. Тогда Анариель еще не знала, что счастье не бывает вечным.
Сначала стали пропадать ушедшие на охоту. Никто не волновался, думали -заплутали, вернутся через несколько недель. Ведь никогда не бывало так, что келвар отнимали жизнь у Квенди. Потом к деревне стали подбираться странные твари -появилось новое слово- ирчи –Те-Которые- Непонятные -В-Темноте. Кто-то из Квенди пытался заговорить с ними, как они говорили со всеми живыми существами вокруг себя, но не могли уловить мелодию их душ- ирчи казались грязными пятнами на гобелене мира и вызывали желание бежать от них подальше. Это новое чувство стали называть Страх
А потом…однажды к Мастеру прибежала соседская девочка. Ее отец был одним из невернувшихся охотников.
-Там, в лесу, папа, мертвый, как келвар! Совсем мертвый!
Сначала они даже не поняли, поэтому не испугались.
-Успокойся, не говори глупостей, маленькая, так не бывает. Наверное он просто испачкался в крови келвар и уснул. Но Анариель и Мастер все же пошли с ней, чтобы успокоить ребенка…
Оказалось- Квенди тоже можно убить.
Через несколько дней Мастер, который по молчаливому соглашению всех Квенди был признан главным в деревне, созвал всех жителей. Стоя на середине деревенской площади, он говорил слегка волнуясь, но твердо:
- Нам надо научиться убивать не ради пищи, а чтобы обеспечить свою безопасность. Эти существа, ирчи, -как пожар, уничтожают все на своем пути -олвар, келвар, Квенди. А пожар надо останавливать любой ценой. Их нельзя жалеть. Мастер достал из-под полы плаща какой-то сверток, развернул его- ярко сверкнули острые полосы металла, насаженные на рукояти. Это мечи- медленно проговорил Мастер. Нам нужно будет такое оружие, чтобы драться с ирчи . Мы будем учиться сражаться за свою жизнь.
Деревню обнесли частоколом. Охотники перестали ходить поодиночке. Детей в лес одних уже не отпускали. По вечерам все взрослые мужчины Квенди тренировались с оружием в руках. Но все равно страх висел в душном воздухе и тревога не покидала сердец. Через сотни лет эльфы Запада будут называть это- тень Врага.
Пролетело несколько тревожных лет. Жизнь, новая жизнь, в которой уже было место словам страх, смерть и оружие стала понемногу налаживаться. Но оказалось- это только начало.
Ирчи не оставили деревню в покое- они просто отступили на время, чтобы вернуться во главе со своим Хозяином.

Однажды, промозглым и ненастным осенним вечером лавина черных тварей, накатившая из леса, смела частокол и ринулась в деревню. Часовой упал с разорванным горлом, еле успев крикнуть. Ирчи никогда не дрались так яростно и организованно, но Квенди все же были лучшими воинами. Им почти удалось оттеснить тварей к лесу, как вдруг из-за деревьев показался Всадник. Анариель никогда прежде не приходилось испытывать такого бессознательного, животного ужаса -она хотела бежать куда глаза глядят, но вспомнила о Мастере и попыталась отыскать его глазами. Неожиданно совсем рядом с ней сверкнул кривой ятаган ирчи, она не успела парировать удар, плечо пронзила резкая боль… Дальше она ничего не помнила. Схватка закончилась в несколько минут- слабые духом разбежались, сильные потеряли сознание.

Анариель очнулась в подземелье- с потолка капала вода, в темных углах копошилась какая-то нечисть, вместо двери была решетка. Она лежала на теплом плаще, рана была перевязана обрывком чьей-то рубахи. Ее руки были скованы, рядом лежал Мастер и еще несколько Квенди. Мельдэ, а где остальные,- обернулась она к Мастеру. Вздрогнула, посмотрев ему в лицо- огромные черные глаза, полные боли и отчаяния: Нет их, никого… Ирчи… Отпрянула, зарыдала, закрыв лицо руками. Он молча прижал ее к себе, как больного ребенка. Так прошло несколько часов- говорить было больше не о чем, да и не хотелось.

Неожиданно решетчатая дверь со скрежетом отворилась- на пороге стоял огромный стражник ирчи с косматой свалявшейся шерстью-пнув ближайшего из Квенди, он знаком приказал пленным следовать за ним. Анариель с трудом поднялась- Мастер поддерживал ее и двинулась вслед за тварью. Они долго шли по перепутанным коридорам, освещенными чадящими факелами. Наконец вышли наружу- в серый пасмурный осенний день. Эльфы с наслаждением подставляли лицо холодному ветру с мелкими брызгами дождя. Ирчи стоявший в стороне, вдруг бухнулся на колени, и его морда приобрела какое-то странное выражение- Квенди не знали, что так выглядит рабское подобострастие.
Обернулись, услышав насмешливый холодный голос- приветствую вас в Утумно, дети мои.
Существо, стоявшее на краю скалистого выступа, явно было не ирчи, но эльфом оно тоже не было-высокий, почти великанский рост, свободная черная одежда и удивительное лицо -серые глаза, зрачки, словно выточенные из темного льда, тонкие бледные губы, горделивая улыбка. Анариель он показался необыкновенно прекрасен, кое кто из Квенди шагнул поближе, пытаясь рассмотреть его получше.
Кто ты? -спросила с восхищением Морвен, подруга Анариель.
Я- Мелькор, Властелин всего сущего и ваш Создатель -произнесло существо. Я пришел, чтобы спасти вас от жадных тварей, недостойных жить в моей Арде. Повинуйтесь мне, и вы будете счастливы, как прежде. Мастер, все это время державший Анариель за руку, вздрогнул, прошептал тихо –слышишь- Его мелодию. Она прислушалась -и замерла. Тот, на краю скалы, говорил еще что-то ,размахивая руками, но это было уже неважно. Потому что мелодия, которую слышали они с Мастером во всем что их окружало -в Этом -не звучала. Если ирчи были грязными пятнами на гобелене жизни, то Он- был прожженной черной дырой, из которой глядела Тьма. Этот- Создателем быть не мог. А другие Квенди ничего не замечали и продолжали слушать. Откройте мне свое сознание, доверьте свои души и я помогу вам- голос Мелькора звучал мягко, гипнотизирующее. Анариель видела, что остальные готовы это сделать и вдруг поняла- нельзя! Эта ходячая черная дыра поглотит их души без остатка. Над скалами пронесся отчаянный двухголосый крик: Неправда! Не верьте! Это-смерть! Анариель бросилась вперед, пытаясь оттолкнуть ближайшего из эльфов, но упала лицом вниз. Последнее, что она слышала, был голос Мелькора, полный еле сдерживаемой ярости- У этих мятежников будет время раскаяться в своей дерзости. Приковать их к скалам.


Десяток белых крестов на черной скале…
Они могли видеть друг друга даже не поворачивая головы. Чтобы сделать
для этих двоих смерть еще более мучительной, их приковали к соседним
скалам. Коршуны пока не трогали Анариель, хотя уже дважды острые когти разорвали
бок Мастера, обнажив ребра. Его кровь капала вниз, на черный выступ скалы.
Он видел, как белело от ужаса, искажалось от
страдания ее лицо. Но она не кричала.
- Не смотри, - прохрипел он. - Не надо, умоляю тебя...
Анариель закусила губу и опустила голову. Разодранная одежда обнажала
грудь, пересеченную алой полосой сверху вниз. Видеть это было мучительнее
всего, и он стискивал зубы от бессилия.
Он закричал лишь когда огромный стервятник стремительно ринулся вниз, на
Анариель. Но птица не обратила внимания на него - она уже выбрала жертву.
Словно в тяжелом дурном сне он увидел, как изогнутый клюв ударил в шею,
сбоку. Кровь забила фонтаном, и птица с недовольным клекотом испуганно
взвилась вверх. Все его тело напряглось, словно он хотел вырваться,
броситься к ней... Анариель не шевелилась, ее тело раскачивалось от толчка,
как тряпичная кукла. Ему казалось, что там, под разодранной льняной одеждой
другая - ярко-алая, зловеще красивая. Он подумал - Анариель уже умерла, но
внезапно она приподняла голову, и он еще раз увидел ее лицо, залитое
кровью. Губы что-то беззвучно прошептали. Он понял - что. Затем голова ее
бессильно упала на грудь. Все было кончено.
..."Я подожду тебя..."
[/MORE

Первая неделя Великого поста- время тяжелое.Жизнь как-то сразу начинает меняться- нечто подобное ощущается утром 1 января- январский снег совершенно непохож на декабрьский, небо уже совершенно другое, даже на фотографиях январь и декабрь абсолютно различаются по настроению. Так и сейчас, может быть, потому что Прощенное воскресенье пришлось на 1 марта... Чем-то настроение последних нескольких дней напоминает полотна Рериха- синее прозрачное небо, пусто, холодно и тревожно. Говорят, пост- время, когда надо отрешиться от мирской суеты, подумать о своих грехах, покаяться. Это самое трудное время в году, и самое радостное.

А сколько же всего налипает на мозги- подумать страшно. несколько дней назад подумала- надо посидеть энное количество времени в тишине, отскребая от ушей лапшу и выгоняя из мозгов тараканов. Хренак, заболела- теперь сижу дома и делать совершенно нечего.
симптомы "болезни старшеклассника"-жуткая усталость, непеределанные дела катятся за тобой, как снежный ком, единственная мысль- скорей бы отдохнуть, имея возможность распорядиться своим временем по-своему...А когда приходят каникулы приходит и жуткая депрессия, все валится из рук и хочется скорее в школу,лишь бы кончился этот кошмар.

Говорят, надо жить в настоящем. Надо. Только я же не в реальности живу, а в какой-то смеси из надежд на светлое будущее, фантазий на свободную тему, художественного и медиамусора. А сверху все щедро присыпано неуемными амбициями, тщеславием и самомнением, явно страдающим гигантизмом..
Надо провести весеннюю генеральную уборку мозгов и души, а то так жить уже нельзя

измайловский парк после снегопада стал похож на музей!
Мы с сестрой слепили огромную белку.Изначально это был магистр Йода, но мама раскритиковала эту идею. Когда два художника и музыкант делают что-то творческое вместе, может произойти все что угодно, включая армагеддон местного масштаба.нам повезло, все обошлось.

Все корабли - пингвины, а у всех пингвинов на ногах растут газонокосилки; кроме того, все фены едят холодильники. Но никто из тех, у кого на ногах растут газонокосилки, не является феном; так что ни один корабль не есть холодильники.